Борис Батыршин - Мартовские колокола [Litres]
«Жук на булавочке… – отрешенно подумал Каретников. – Страшное дело…»
Что стало после взрыва с санками, он не увидел; только теперь заметил прихрамывающую извозчичью лошадь, с каким-то хламом на волокущейся на ремнях оглобле. В стороне, у перил – груда свежего мусора, недвижными, изломанными куклами валяются два тела.
«Врезались в парапет, – мелькнуло в голове. – Лошадь ошалела от взрыва, понесла, и…»
Яша встал и неверной походкой побрел к месту аварии… наклонился, поднял пулемет, закинул его, как коромысло, на плечи, помахал рукой.
– Я Пятый, я Пятый, пулемет у меня, Олег Иваныч.
– Пятый, Пятый, как объекты?
– Один шею свернул, второй вроде копошится.
– Третий, чтоб тебя! Серж! Ты жив?
Это Корф. Вон он, забыв о царском экипаже, бежит, оскальзываясь, через площадь – искать друга.
Рассыпался тройной перестук копыт, скрипнули полозья. Царский возок. Дверца скрипнула, казак слева от кареты принял лошадь вбок.
– Посторонись братец, дай-ка выйти.
Что? ОПЯТЬ, как тогда, в восемьдесят первом?![75]
Огромный человек с окладистой, знакомой по сотням фотографий бородой полез из экипажа.
«А он ведь и правда похож на Михалкова, – отрешенно подумал Каретников. – Но – боже, как не вовремя… неужели их ничто и ничему не учит? Это что, семейное?..»
– Макар, какого… он наружу вылез? Пусть сваливают, кретины!
Это Семенов. Видимо, одна из камер позволяет видеть то, что происходит сейчас на мосту.
– Олегыч… Первый, я не знаю… на мосту вроде чисто все…
Глаз ловит слева, на реке: почти на пределе видимости мелькнуло что-то постороннее.
Яркая точка – вибрирует снизу вверх, из стороны в сторону, на фоне заставленного неряшливыми баржами-садками берега Петербургской стороны. Растет, пульсирует огненной бабочкой, вверх-вниз, по кругу, по спирали… По спирали?! Это же…
– Первый, всё! Ракета, идет на мост!
И – медведеподобному человеку в распахнутой шубе поверх парадного мундира:
– Ложитесь, государь! Бомба!
Огненная бабочка бьется, ближе, ближе…
– Второй! МАКАР!
– Да ложитесь же вы!
Поздно.
Глава 15
Мы не стали спускаться через знакомую по прошлой вылазке пристройку во дворе дома на углу Хрустального переулка. Пришлось воспользоваться лазом в самом начале Никольской, у самой Лубянской площади. Идти предстояло вдвое дальше; однако Владимир Алексеевич уверял, что хорошо знает дорогу.
Так и вышло: под всей Никольской тянулся тоннель для сточных и дождевых вод: полукруглый свод, глубокая канава посредине и узкие – только-только одному ноги поставить – карнизы вдоль стен.
Мы шли параллельно; я – по правой стене, Владимир Алексеевич – по левой. В трудных местах, там, где карнизы были выкрошены, мы подавали друг другу руки. Впрочем, сейчас сточных вод было немного – наверху вторую неделю стояли морозы.
Я молчал – говорить не хотелось. Не то чтобы боялся, нет – мне ОЧЕНЬ не хотелось делать то, ради чего мы пришли сюда. Так что шел я, нарочито медленно переставляя ноги в резиновых бахилах, обшаривая лучом налобника стены и кирпичный выступ, тянущийся вперед, во мрак. В руке плясала лупара с примотанной к стволам светящейся зеленоватым светом палочкой, а в другой я сжимал «искалку» – без нее портал было нипочем не сыскать.
В сущности, все «методы», переведенные с загадочных металлических листов, крайне просты. Вот, к примеру, эта самая «искалка» – нехитрое приспособление из медной проволоки и трех бусин от коптских четок. А чтобы закрыть проход между временами, вообще не надо было никаких приспособлений. Требовалось лишь ввести одну бусину в контур «базового портала». Проще говоря – взять и кинуть. Лететь она, правда, должна довольно быстро – около 40 километров в час. И все. Куда уж проще?
Единственное условие – в самом портале в этот момент не должно никого быть. Если пульнуть бусиной в «занятый» проход, ничего не выйдет – «попытка не засчитана». Впрочем, ее можно и повторить – кто мешает? Разве что террорист с револьвером, мелочь…
Что за базовый портал? Ну так я вроде бы уже объяснял. На самом деле между прошлым и будущим, а точнее – между этими мировыми линиями действительности, «отстающими» друг от друга по времени, можно создать лишь один-единственный портал. Причем только единожды. А все остальные будут своего рода отражениями этого, первого. И если «погасить» оригинал – то схлопнутся и дубликаты.
Евсеин уверял, что процесс этот необратим. Отец думал иначе – здесь оставалась еще масса неясностей. Евсеин и немецкий археолог, с которым доцент успел спеться за время своей «александрийской» командировки, не разобрались и в сотой доле загадочных пластин. Скажем, доцент давно знал, как открывать базовый портал и первое по счету «отражение». Но, оказывается, для каждого следующего по счету имеется своя особая методика.
Металлические пластины хитро зашифрованы, и пока наши гарантированно расшифровали лишь описание способа «гашения» портала. Недавно они пополнили список достижений методом получения второго «отражения». Письмо с этой – безусловно, крайне ценной – информацией пришло недели две назад, когда наши были уже в Петербурге. Отец на радостях хотел тут же пробить новый канал, прямо в северной столице – уж где-где, а там зданий, достоявших до наших дней, в избытке. Но – оказалось, что «отражение» можно «ставить» не дальше чем в десяти километрах от исходника. Почему? Спросите что-нибудь полегче.
Например – почему Евсеину пришло в голову выбрать для базового портала гнусную подземную дыру? Просто «так получилось». Само приспособление для «пробоя» коридора между мировыми линиями примитивно, но вот правильно подобрать взаимное расположение шариков… короче, первый блин вышел комом. Спасибо, неведомые силы, управляющие порталами, забросили базовый проход в сравнительно доступное место. Окажись он, скажем, в подземельях Спасской башни (до которой рукой подать) – хрен бы мы туда добрались. Даже с учетом того, что местный «белокаменный» Кремль – никакая не правительственная резиденция.
Итак, я шел под землю, чтобы закрыть портал. Насовсем. Порвать «серебряную нить», которая связывает два века и два мира; вокруг которой и вращается теперь вся наша жизнь. А как иначе? Через какие-то десять – двадцать минут через порталы хлынут толпы подонков, вооруженных современным оружием, с рациями, взрывчаткой, лишенных даже проблесков совести. Представляю, какой кровью обернется ЭТОЙ Москве такой «визит потомков»…
Яша не зря гонял своих малолетних сыскарей – мы знали очень много. Да и из Виктора отец с дядей Макаром немало вытрясли – например, кто такие новые боевики Геннадия. Майдауны. Нацики самого гнусного пошиба – отморозки, мразь, слишком трусливые, чтобы честно пойти воевать, и слишком тупые и жестокие, чтобы найти себе мирное занятие. И изрядная часть их – наши, русские, те, кто еще в феврале двинул в Киев, чтобы покидать коктейлями Молотова в несчастных «беркутовцев».
Вот из этих своих старых знакомых по киевскому Майдану Дрон и набрал боевиков. Через них, кстати, и оружие раздобыл – в обмен на похищенный с аптечного склада кокаин. Карабины «Сайга», автоматы (в основном старые, времен Отечественной войны, со складов хранения), а также кое-что посерьезнее.
Три группы. Первая, четыре человека – московские радикалы самого отчаянного толка – уже отправилась в Питер, к Геннадию. Эти нацелились прямиком на царя. Вторая группа – самая многочисленная, из львовских байкеров и активистов Автомайдана. Они ударят через портал на Гороховской – на мотоциклах, щедро рассыпая вокруг себя пули и бутылки с самодельным напалмом. Но это будет лишь отвлекающий маневр, чтобы поднять на уши московскую полицию, до смерти перепугать обывателя, прибарахлиться в заранее намеченных ювелирных лавочках, а заодно – обеспечить спокойный отход третьей группе. Та пойдет вот здесь, подземельем.
Дюжина мерзавцев. Свои, русские, москвичи, по большей части – националистического или полууголовного толка. Пока – при двух-трех револьверах; оружие и прочая амуниция ждут их наверху, в знакомом уже нам лабазе. Геннадий просто купил его – вместе с подвалом, откуда начинался подземный ход. Вчера – мы выяснили это наверняка – в лабаз переправили и запас оружия. Да, из того самого дома на Стромынке, где мы так славно развлеклись с месяц назад. А ведь как мне хотелось спалить чертову халабуду… вот вам урок – доверяйте интуиции!
Выйдя на поверхность, ударная группа вооружается и двигает на Варварку, дом два – к ссудной кассе «Общества взаимного кредита». Дрон организовал налет в традициях лихих девяностых – кассир Общества, чтобы вернуть похищенных боевиками детей, выложил всю подноготную – и теперь «экспроприаторы» знали о крупной сумме золотом и ассигнациями, недавно доставленной в банк. Что вполне их устраивало: Геннадий, не чурающийся дешевых эффектов, намерен был произвести налет и экспроприацию в один день с убийством царя. В один день. Первого марта. Сегодня.
